Не сразу и не просто складывались их отношения. «Всю ночь кокетничал с Аней Смирновой», – пишет Аншуков в своем дневнике 18 января 1944 года. Похоже, что пока ничего серьёзного. Ане Смирновой в ту пору был 21 год. И за её спиной уже стояла трагедия. Родилась она в деревне Барханово Смоленской области 2 августа 1923 года. Судьба поначалу не была к ней благосклонна. Восьми лет осталась без матери, отец женился снова. Жили мирно, радовались, огорчались, мечтали о будущем. И вдруг в эту, казалось бы, такую привычную, размеренную жизнь ворвалась война. Ане было 18 лет.
Ранним утром, когда все в доме спали, тишину нарушил треск мотоциклов. И люди увидели: вот они фашисты, колонна за колонной, чужая, резкая речь за окном: «Schneller, russischen schweine!». В этой суматохе, страхе, смятении мачеха крикнула, бросив ей какую-то одежонку: «Спасайся, дочка, беги!». Повезло ей несказанно. Когда выбралась на большую дорогу, мимо проезжал грузовик с советскими солдатами. Так и осталась у своих. А потом уже, до Восточной Пруссии, служба в рядах Красной Армии. Здесь и повстречалась она с тем, кто стал впоследствии её мужем.
Красивая девушка, чем же привлёк её этот человек? Сам он позднее утверждал полушутя-полусерьёзно, что полюбила она его за старшинский голос. Но, думается, не только этим пленил он сердце девушки. Стройный, кудрявый, с пронзительным взглядом синих глаз, таких же синих, как воды родной Пижмы (откуда он родом), отважный, сметливый… По записям в дневнике видно, что она ему приглянулась. Иначе не переживал бы так тяжело ссору с ней. Дело доходит до того, что старшина Аншуков подаёт рапорт начальству с просьбой отправить его на передовую. 31 января 1944 года: «Где теперь милая Анечка? Я не знаю, почему её так сильно полюбил. Что-то в ней есть особенное… вынуть душу и отдать за неё». А ведь прав старшина, было в ней что-то такое особенное, и это что-то своё, особенное, проявится и потом, уже в совместной их жизни, проявится во взаимоотношениях с коллегами, родителями, учениками: доброта, искренность, честность, порядочность – всё это не растеряет она на дорогах войны…
Запись в дневнике от 2 февраля 1944 года: «Аня встретила так, что я сильно расстроился. Настроение – хуже не надо. Долго ли будет так? Сколько будет тяжких вздохов по Анечке?». Непростая штука – любовь, а на войне сложнее вдвойне. Это и встречи урывками («Анечку приходится ожидать 4 дня», от 24.02.44), и боязнь потерять любимую, не только в переносном смысле, но и в прямом. «Обстановка напряжённая. Всё готово для боя» (от 5.02.44).
А война продолжается. «Немцы вели миномётный огонь. Один раненый. Что будет дальше», – пишет он в своём дневнике в марте 1944 года. Мозг сверлит одна мысль – Анечка. «Вопрос поставлю ребром насчет её», – к такому решению приходит наш герой. Но далеко ещё до точного ответа. Война откатывается к западу. Ежедневно подъём в 4.00, отбой не раньше 23.00.
Встречи с любимой так редки. «Скучаю по Анечке», – как часто эта фраза повторяется в дневнике (от 14.03.44; 1.04.44; 20.05.44; 29.05.44). «Анечку с Риммой (подруга Ани – Е.Ч.) одним глазком видел около их землянки. У меня для неё есть ещё два письма. Какие наши отношения будут» (запись от 10.04.44), – эта мысль сильно беспокоит нашего влюблённого. Не до конца ещё покорил сердце девушки наш боец.
Из скупых записей дневников рисуется облик их автора той поры – 23-летнего старшины, человека, вовсе не ощущающего себя героем. Сквозь строчки доносятся до нас звуки радости – «…курс на Запад. Вот потопаем!» – и в то же время освобождение Киева приносит не только слёзы радости – «камень на сердце утяжелился…». «Сколько потерь, сколько страданий! Погиб любимый племянник Алёша» (запись в дневнике от 10.43).
Скупо рассказывает автор в своём дневнике о военных буднях: «…прошёл уже много деревень, в которых был с 1941 года, но бодры. Рославль позади на 40 км». И вот Смоленщина позади… здравствуй, Беларусь. В дневнике проскальзывают бодрые нотки: население встречает радостно. Но тяжелы военные будни. Землянки, шалаши… «Отрыли по 5 метров траншеи на гаврика. Слышны разрывы снарядов, мин, пулемётная дробь» (от 9.02.44). И вот здесь, на войне, в обыденности этих серых солдатских будней, среди полей, распаханных танками, среди крови и грязи пышными цветами радости, восторга расцвела любовь! «Анечка теперь окончательно моя. Как я её люблю, да и она тоже» (от 23.02.44.).
А война даёт о себе знать – и смерть где-то тут, рядом. «Находимся в д. Толкачи: очищаем траншеи от снега. Пулемёты на местах. Обстановка напряжённая. Всё готово для боя», – пишет старшина. А перед глазами в это время образ любимой: «Какие отношения у нас сейчас с Анечкой – может каждый позавидовать» (от 25.02.44). И в то же время сомнения терзают нашего героя: «После войны никуда… кажется всё порвется – жаль…» (от 03.44).
Но пока ещё ничего не потеряно. Переписка продолжается: «…буду писать письмо Ане» (22.03.44). Через четыре дня новая запись: «…с нетерпением жду весточки от Ани», «...где-то теперь моя любимая Анечка. С каждой цигаркой её вспоминаю…» (от 3.04.44).
Продолжаются их такие бурные, но мимолётные встречи… Ах, если бы не война… «Часто вспоминаю Аню. Чудно, что кроме неё все девушки постылы мне, даже не думаю о них. В далёком прошлом я не таким был», (от 23.04.44) – так анализирует своё душевное состояние Прокопий. Но это он для нас Прокопий, а для неё – Коля – так он представился ей при первой встрече, – Колей и остался для неё до самой смерти. «Аня прислала письмо, которого я никак не ожидал – она до сих пор не уверена во мне» (от 23.04.44) – переживает старшина. Но удивляться тут нечему: уж больно не прост её избранник. Видный из себя, хваткий, серьёзный. Кто знает, что будет завтра? Может, и другая уже на примете есть? Поди пойми их, этих парней…
Побыть вместе удаётся редко… «К вечеру будем в расположении и увижу ту, к которой так рвусь» (от 4.05.44), – с надеждой пишет автор. Но не всегда мечты сбываются, особенно на войне. «С Анечкой не приходится быть вместе». В этих строчках слышны боль и печаль…
И всё-таки среди разрывов бомб и снарядов, среди смертей, среди стонов и боли девушки на войне оставались девушками… И откуда брались эти силы – не увять, не засохнуть, не огрубеть душой и телом… Сколько волнующих чувств дарили они бойцам. «Последние дни, проведённые с Анечкой. Сколько нежностей?.. Дни, вечера с прогулками, ночи вместе… Прошло ровно 4 м-ца нашего настоящего знакомства. Сколько пережитого… Сегодня она уходит с нашего подразделения в 3 СБ в 7 гвардейскую. На кого она оставляет меня? А как тяжело расставаться… Думаю, встречаться будем, а под сердцем сосёт» (от 4.05.44.).
В семье Аншуковых объясняют это тем, что при первой их встрече на фронте он представился будущей супруге Николаем. Дело в том, что у него было два друга Николая. Он, видимо, в шутку или по причине солидарности, решил стать третьим Николаем. Дочь Прокопия Федотовича Людмила предполагает, что он мог стесняться своего так редко встречающегося имени и по этой причине решил назваться Николаем.
Эти душевные муки неспроста... ведь впереди ещё был целый год войны. Что он принесёт? Разлуки, боль, радость встреч… А может, разрыв? «Вчера направились в гор. Кричев в 206 ЗП за людьми… Только прибыли, а Анечка с нетерпением ждёт. Успел её проводить на машину, 6 горячих поцелуев да несколько слов. Посадил на машину… расстались… Увижу ли её когда ещё» (от 21.05.44), – такие сомнения терзают нашего героя.
А время идёт. Идут солдатские будни. «7.06.44. Вчера услышал о взятии союзниками столицы Италии – Рима. Вчера второй фронт – 4 тыс. кораблей, 11 тыс. самолётов, планеры, артиллерия. Настроение у всех приподнятое». Можно себе представить, сколько радости принесло это известие не только на фронтах, но и в тылу нашей страны. Второй фронт! Наконец-то! Это значит, войне скоро конец!
Новые записи от 28.06.44: «…Замечательные новости. Белорусские фронта успешно продвигаются на Запад (Горки, Чаусы, Витебск, Орша)». На сердце радостно у нашего бойца… (Только вот «Анечка нервирует».) «Как жаль, что Анечка останется далеко и не приезжала ко мне».
8 июля 1944 года Прокопию исполнилось 24 года. В дневнике появляются новые строчки: «Замечательная погода… Вспомнил всех, особенно родителей, родных, Анечку». Анечка теперь уже в одном ряду с родителями и родными. Разлилось тёплое чувство любви, греет бойца: «Выходим снова на Запад. Хлопцы поют песни. Настроение приподнятое. Друть оставляем. Анечка, зачем ты не идёшь с нами?» (от 12.07.44).
А дороги войны ужасны. «До Минска менее 100-90 км. Вся дорога завалена машинами и разным скарбом. Всюду вонь. Вчера попали навстречу колонне фрицев и машины с ними. Березина позади. Что с Аней, думает ли она обо мне…».
Мысли о любимой не покидают командира: «Как много думаю об Анечке. Думаю о будущей жизни после войны. Будет ли она довольна?» (от 17.07.44).
А наступление идёт полным ходом. Уже перешли границу Польши. Короткая встреча с Аней: «Забыл в шалаше планшетку. Воротился и ещё раз расцеловал Анюточку… Куда её направят? Скоро коренная граница» (от 4.08.44).
Наступление продолжается. А смерть рядом с нашими бойцами ходит. В дневнике отмечено, что немецкие самолёты-истребители в воздухе пролетают и что фронт близко. И среди всего этого мирная картина, как будто нет войны: «Сидим с Анечкой на опушке леса. Расстаёмся… Надолго ли?..! В день этой разлуки последние мои слова: до свидания, до приятной, радостной встречи». И надпись любимой: «Будь счастлив, не забудь. Аня». На прощанье еще несколько поцелуев. А в душе терзанья: «Неужели не встречу её больше».
Повезло Прокопию с ней. Нежная, верная, душевная: «Получил от Анечки письмо с цветком и перышком. Письмо очень теплое…» (от 2.10.44).
Но отношения между влюбленными не всегда идиллия. Бывают и ссоры. Были они и у Ани с Прокопием. «Получил 3 письма от Ани. Расстроился. Огорчила она меня. Сегодня немец обстрелял. До передовой 2 км» (от 29.10.44). «2 км до передовой – страшно мало». Болит душа за любимую – смерть рядом ходит. А тут ещё чирьи одолели, ухо болит от простуды. Ужасно плохо всё. Но плохо ещё и потому, что приближается расставание с любимой. Скоро ей демобилизовываться.
И вот на пороге новый, 1945-й год. А война всё продолжается… «Пулемётный и винтовочный огонь, частый обстрел. Можно ожидать всего, но я не думаю». За этими незначительными, на первый взгляд, строчками стоит многое. Бои идут. Кто знает, сегодня живой, а завтра мёртвый. Сплошной гул и визг снарядов. Немец отходит. Наши двигаются вперед. И продолжают гибнуть люди. Убит Чепалов – однополчанин Прокопия. Сам он отмечен наградой – медаль «За боевые заслуги». Вступили в Пруссию. Чего же они хотели, недоумевают наши солдаты. Зачем была нужна эта война? И гордость: «Теперь всё преклоняется перед нами. Живые гады ушли, оставив всё живое и неживое» (от 29.01.45).А дальше большой марш. Через Данцигский коридор в Померанию. Вот она какая Германия… «Подошли к р. Одер – последняя опора немцев. Вот где пришлось всё отведать, вплоть до «купания» в Одере. Сколько хлопцев полегло». Эти строки щемят сердце… Погибать всегда страшно… Но погибать теперь… в последние дни войны… Как это было бессмысленно, безнадёжно… И вот долгожданный день – День Победы… Вот что пишет Аншуков в своём дневнике: «Сегодня новый праздник – День Победы. Сколько облегчённых и сколько тяжких вздохов в нашей стране и во всём мире, абсолютно в каждой душе». И он глубоко прав. Как ждали наши победу, как ковали её в тылу, как проливали кровь за неё на фронте… и вот она пришла… Победа!
Тяжело она досталась нашему народу. Сколько оставила сирот, скольких людей без крова, сколько оставила безымянных могил…
Но, Слава Богу, что у наших героев всё хорошо. Живы! Война окончилась, впереди встречи, новая счастливая мирная жизнь… но далёк ещё этот путь до любимой, до счастья… За новыми зашифрованными строчками дневника – тоже боль. Уже июль, два месяца после победы, все равно льется кровь. Прийти бы живыми домой, придти к тем, кто надеется и ждёт. Дома ждут старики, ждёт любимая Анечка. И вот как будто что-то стало определённее. Прокопий пишет рапорт начальству о предоставлении отпуска. Одна мысль его беспокоит: заявиться бы неожиданно к Анечке домой – вот было бы радости. И вот спустя почти месяц радостная весть: 4 сентября 1945 года он должен отбыть в отпуск. Совсем близко свидание с любимой, как его встретят там? И вот через 10 дней он в Барханово. Встреча с родными Ани вышла натянутой. Непонятно Прокопию, в чем дело. Возможно, всё откроется завтра, после встречи с Аней, которая находится в другом селе за 14 км отсюда. Встретились. Что-то происходит с любимой. Обошлась с ним сдержанно, в словах слышатся раздражение и злость. И это после всего, что было? Но всё-таки удалось старшине вернуть расположение своей невесты. Не привык он отступать.
А далее следовала уже поездка домой, в родную Пижму, места обетованные, намолённые… Сколько радостных встреч, рукопожатий, слёз… Страшна война, грозна она… Не все вернулись, и не все вернутся… это все знают. И всё равно фронтовик как родной, самый дорогой гость в любом доме, а уж про своих-то и нечего говорить…
Но отпуск не резиновый, пора старшине в обратный путь. И вот уже Москва – далее снова Барханово. Новые встречи с Аней и её родными. Теперь-то уж всё идет как надо… возродилась любовь…
А впереди ещё служба. Пока он ещё человек военный. Новый, 1946 год Аншуков встречает в Берлине. Мысли старшины заняты родными, любимой Анечкой. Мысленно желая им счастья, он думает и о себе. А что ему принесёт этот новый год?
И вот в марте 1946 года долгожданный приказ о демобилизации. Свершилось! Наконец-то всё, прощай, Германия! Здравствуй, Родина!
Конечно, первым делом к Анечке! Теперь-то согласна невеста выйти замуж за него. Согласен отец выдать замуж дочь за старшину. Настойчивый зятёк-то оказался! В своём фронтовом дневнике Аншуков отмечает, что 30.05.46 они покидают Барханово. Анечка прощается с родными – и вот на пути Москва, здесь живёт брат Ани Алексей. На такси совершают с любимой поездку по столице, а 2 июня 1946 года уезжают они на Север.
Благополучно завершился военно-полевой роман наших влюблённых. С далёкой Смоленщины привёз на Север Прокопий Аншуков свою любимую Анечку. Если бы знали люди, какое сокровище он привёз на родную землю! Анна Алексеевна станет прекрасной женой и матерью.
Закончилась война, пора было возвращаться к мирной жизни. После окончания учительских курсов пришли они работать в школу. Этой самой мирной профессии на Земле отдали Аншуковы всю свою жизнь. У них родились дети: две дочери и сын. Что может быть ещё прекраснее, чтобы после страшных картин смерти, увиденных на войне, подарить миру три новых жизни?
Мне и моим одноклассникам посчастливилось учиться у Анны Алексеевны и Прокопия Федотовича. …Анна Алексеевна Аншукова стала нашей первой учительницей.
Прокопий Федотович умер после продолжительной болезни 8 мая 1991 года, накануне праздника, который он так любил… Анна Алексеевна пережила своего мужа, своего дорогого Колю всего на три месяца – её не стало 24 августа 1991 года.
Но не ушли эти люди из нашей памяти. В каждом из нас они оставили частичку себя: любовь к родителям, любовь к родным местам, любовь к жизни… И эта любовь продолжается в их детях, внуках, учениках… Ибо любовь – это то, ради чего живём мы на земле… И всё хорошее на свете делается ради любви… Их жизнь – пример для нас. Пример лебединой верности и преданности, привезённый с войны и сохранённый в мирной жизни.
Е. Т. Чупрова,
учитель русского языка и литературы Кадетской школы с. Коровий Ручей.
Фото из фондов музея А. В. Журавского.
|
