В это время, хотя и не свистели пули над головой гусара Носова, воздух России всё явственнее наполнялся предчувствием приближающихся эпохальных событий. И они произошли – грянул октябрь 1917-го, Великая Октябрьская Социалистическая революция, поставив жирную, весомую точку в истории отжившего своё монархического строя, открыла стране дорогу в новый мир. Неизвестно, предлагали большевики гусарам переходить на сторону победителей или нет, но полк был распущен, а его солдаты отправлены по домам.
Зимой с 1917 года на 1918-й Тит Иванович добрался до Архангельска, затем по легендарному Архангельскому тракту пешком до родной Усть-Цильмы. Вслед за революцией началась Гражданская война и год спустя после возвращения Тита Ивановича призвали в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию (РККА). Кавалерист Носов снова оказался в седле и был отправлен на борьбу с бандой атамана Махно на юг Украины. Махно, как известно, ушёл, и эскадрон, в котором воевал Тит Иванович, был переброшен под крымский Перекоп. Прибыли под занавес Крымской операции по освобождению полуострова от армии барона Врангеля, но и им досталось под завязку – в одном из боёв Тит Иванович получил контузию. Пока лечился в лазарете, Крымская операция была завершена и кавалериста-устьцилёма по состоянию здоровья комиссовали зимой 1920 года.
Проделав путь от крымских степей до Архангельска, под сапогами солдата вновь заскрипел снег уже знакомого тракта, в конце которого ждала родная Усть-Цильма.
Но время мирной жизни ещё не пришло, ещё был захвачен интервентами-англичанами Архангельск, город надо было освобождать от непрошенных гостей. В 1920 году Тит Иванович третий раз был призван на ратное дело. Морем из осеннего Нарьян-Мара ушли на Архангельск. Путь нелёгкий, на северах календарная осень – это фактически зима. Красная Армия освободила Архангельск от интервентов, и в 1922 году перед Титом Ивановичем в третий (!) раз замаячил путь в родные края по знакомому до боли зимнему Архангельскому тракту.
Через год после демобилизации женился, жизнь начала входить в мирное русло, признаком чего стало рождение сыновей Ивана и Григория. Григорий Титович помнит времена, когда отец работал на замшевом заводе – летом мотористом заводского катера, зимой машинистом паровой машины. Помнит, как в 1931 году семья переехала из Усть-Цильмы в замшезаводской посёлок. Жизнь налаживалась, пока не пришёл страшный 1941 год.
В списки мобилизации первой волны Тит Иванович не попал. Поначалу предполагалось призвать его в охранные формирования, но, видимо, посчитали, что выпуск необходимой фронту продукции – такая же важная, государственная задача, как и борьба с оружием в руках. По временной брони он остался работать машинистом паровой машины, пока с оной не случилась авария – расплавился подшипник вала, во вредительстве обвинили Тита Ивановича. На тяжесть обвинения повлияла публикуемая фотография, одна из тех, на которых Тит Иванович сфотографирован в военной форме дореволюционного образца. Следствие, не раздумывая, сделало вывод – «белогвардеец» и обвиняемому вменили недоброй памяти 58-ю статью. На приговор не повлиял послужной список Тита Ивановича в рядах конницы РККА. Арестованного заключили в КПЗ Усть-Цилемского райотдела милиции, а материалы следствия отправили в Сыктывкар. Вышестоящая инстанция переквалифицировала обвинение и осудила обвиняемого по 111-й статье – халатность, «впаяла» ему три года и отправила отбывать наказание в Медвежку.
После освобождения администрация замшевого завода вытребовала Тита Ивановича и предложила ему работу – водить по северным рекам заводской катер, чем он и занимался до выхода на пенсию. Григорий Титович пошёл по стопам отца, тоже стал речником, а Тит Иванович прожил 81 год бурной, насыщенной событиями жизни. И кто знает, может тёмными, зимними вечерами он чаще прочего вспоминал Архангельский тракт, трижды им пройденный, а может бесконечные километры Печоры с её притоками. Так, оба пути – сухопутный и речной – стали линиями его судьбы.
А. Лобачёв.
|
