- Андрей Васильевич, расскажите, пожалуйста, как Вы стали заниматься исследованиями печорского старообрядческого иконописания?
- Совсем недавно начато систематическое исследование иконописного наследия Печорского края. Эта работа отстаёт от изучения, например, книжности на много десятилетий. За это время ушла живая память поколений, а количество икон здесь сильно сократилось, поэтому каждый образ крайне важен для исследователя.
Познакомившись с иконами Великопоженского монастыря в ходе Мяндинских чтений в Усть-Цильме в 2010 году, я увлёкся изучением печорского старообрядческого иконописания. Совершил уже более двадцати экспедиций в Усть-Цилемский район и другие места, где ныне живут устьцилёма, сохраняющие связь со своей малой родиной, – в города Печору и Нарьян-Мар… Езжу в основном в составе экспедиций Сыктывкарского университета. Повсюду фотографирую все встречающиеся в домах староверов иконы. За эти годы многие устьцилёмы показали мне свои наследственные образа, но особо хочу поблагодарить наставника Алексея Григорьевича Носова. Он великодушно разрешил мне отснять все иконы, находящиеся в Никольском храме. Тесное сотрудничество установилось у нас с историко-мемориальным музеем А. В. Журавского.
- Что можно увидеть на иконе при фотографировании?
- На сегодняшний день мы имеем фотографии более 350 «древенных» и бессчётного числа литых икон. Фотографии эти такого качества, что при увеличении на компьютере видишь то, что недоступно глазу. В последние годы я использую изображения, снятые портативным микроскопом. Иногда увиденное побуждает вернуться к иконе в следующей поездке. Так, моё внимание привлекли несколько, казалось бы, совершенно разрушенных икон у разных владельцев. Я вернулся к ним специально, проклеил осыпающиеся изображения, частично удалил загрязнения. Все эти иконы оказались весьма значимыми с художественной и научной точки зрения, важными для понимания истории и особенностей местного поморского иконописания. Остатки изображений позволяли судить о красоте памятника и мастерстве художника. А ведь владельцы считали их погибшими, некоторым уже и на божнице места не находилось.
- Встречали ли Вы редкие иконы, ранее не виданные?
- Сейчас, после январской экспедиции этого года, я нахожусь под впечатлением недавней находки. Прошлым летом в одной из коми старообрядческих деревень Средней Печоры мы с доцентом Сыктывкарского университета Татьяной Степановной Каневой увидели и сфотографировали икону Спасителя, выполненную в традиционной поморской технике. Под сильной копотью мало что можно было разобрать, но, рассматривая фотографии, я увидел необычные особенности иконы. Поэтому нынешнюю зимнюю экспедицию мы начали именно с этого «Спаса». Мы пробирались к нему через снега, откапывали застрявшую машину… Потом три дня занимались иконой. День ушёл на пропитку клеем и разглаживание, просушку живописи тёплым утюжком. Когда контактный гигрометр показал, что икона достаточно высохла, я снял заклейку, удалил основные загрязнения. По ряду признаков поняли, что образ Спасителя был написан в XVIII веке на Выгу, в Заонежье, откуда и пришла на Печору поморская вера. В XIX веке его поновили мастера великопоженской выучки с тем, чтобы передать своим одноверцам коми, у которых икона и сохранилась. Это уникальный свидетель старообрядческого единства Русского Севера, тесных связей поморцев – русских и коми. Я благодарен нынешним владельцам «Спаса» за то, что они сумели сберечь икону, пусть обожжённую, закопчённую и осыпающуюся.
- Каким образом Вы работаете с иконой, и какова её дальнейшая судьба?
- Качественная работа с иконой требует виртуозных навыков, многолетнего опыта и стоит дорого. Икону очень сложно раскрыть. Чтобы сделать это полностью и с минимальными потерями, иногда нужны недели и месяцы скрупулёзной и вредной для здоровья работы. Но в краткие дни экспедиционной поездки можно проклеить и укрепить осыпающуюся живопись и легкими компрессами удалить основные загрязнения, что я и делаю обычно, останавливая процесс разрушения иконы. И что не менее важно – сообщаю хозяевам сюжет и смысл иконы, её ценность. За свою работу на Печоре я денег не беру. Для меня важна сама возможность изучить икону, которая представляется в процессе работы над ней. Мы принципиально ничего не покупаем и не вывозим из региона, работаем исключительно на месте. По материалам экспедиций издан альбом «Великопоженская икона» (2018), о котором писала «Красная Печора». Он есть почти во всех местных библиотеках. Кроме того, опубликовано много статей в научных сборниках, они есть в интернете. Фотография иконы, особенно опубликованная, – это своего рода охранная грамота, страхующая от кражи. Поэтому такую икону трудно сбыть и легко искать.
- Сложно ли разглядеть под слоем краски авторский стиль написания?
- Большинство наиболее старинных икон несёт следы поздних поновлений. Должен сказать, что для нас поновительский слой иконы не менее важен, чем первоначальный, авторский. Это делалось, прежде всего, со старыми иконами, многие из которых были написаны до раскола, в XVI-XVII веках. И уже попав на Печору, они оказались на попечении местных иконописцев, которые их поновляли. И мне, как исследователю старообрядчества, да и устьцилёмам интересна не только дониконовская древность, но и память о местных иконописцах, о местной изобразительной культуре. Поэтому стандартный подход, принятый в отношении средневековых икон: раскрыть первоначальный памятник от поздних записей – здесь, на Печоре, нуждается в коррекции. Нам надо не только добраться до остатков авторского письма, но и сохранить существенные фрагменты поновлений, позволяющие судить об эволюции иконного дела у староверов-поморцев Печоры.
- Со временем иконы, имеющие большую ценность, теряют свой вид. Как за ними ухаживать?
- Редко какая икона не повреждена временем. Благочестивая привычка протирать их влажной тряпкой, даже мыть, удаляя копоть, приводит к разрушению золочения, красочного слоя и грунта. Но надо понимать, что даже руинированная икона может представлять собой большую культурную, научную, а иногда и коммерческую ценность. Сильно поновлённая икона, да ещё и современными красками, резко теряет свою ценность, погибает как памятник культуры. Например, одно время в связи с появлением в обиходе бронзовой порошковой краски, разводимой на техническом лаке, возникло губительное поветрие – «оживлять» этой краской потемневшие образа. Эта аляповатая позеленевшая бронзовка на иконах иногда встречается и на Печоре. Убрать её с иконы, не повредив авторской живописи, очень трудно.
Однажды нам встретилась икона одного святого со множеством житийных сцен великолепной выгорецкой работы. Она была уничтожена одним разом, местами листовое золото фонов отслаивалось лепестками – такого не бывает при долгом истирании образа. Оказалось, хозяева недавно «помыли» потемневший образ «пемоксолью». Погибло всё, кроме самых общих силуэтов. Лики, золотые разделки, надписи – всё исчезло. Икона стала своеобразным памятником бездумному благочестию.
- Какой самый древний и сложный объект вы находили?
- За прошедшие годы нам приходилось наблюдать, как ухудшается состояние знакомых икон. Отчего это происходит? Икона хоть и священный, но вполне утилитарный предмет. Она служит молитве, в этом её назначение. Место её – на божнице, рядом с огнём и копотью. Со временем изображение темнеет, истирается, подгорает… Но делать новый образ дорого. Хорошая иконная доска требует работы, выдержки, подготовки. Куда проще написать поверх старого изображения – новое. К тому же старая икона – намоленная, от предков, благодатная. Что говорить о домашних иконах, когда под несколькими слоями записей была погребена «Троица» Андрея Рублёва. Того самого, который прославился в качестве образцового иконописца Стоглавым собором в XVI веке, через сто с лишним лет после кончины. Три другие знаменитые его иконы – Звенигородского иконостасного ряда – были найдены в записанном и полуразрушенном состоянии в дровяном сарае уже при Советской власти, в 1918 году. Остальные иконы большого иконостаса постигла участь дров. Рублёва для нас спасли учёные, реставраторы. Надо ли говорить, что без этих изображений русская культура и наше знание о самих себе были бы неполными, а её место в мировой культурной симфонии – гораздо менее значительным?
Иконы Рублёва дают миру понимание величия русского человека. Следующие средневековому, дораскольному стилю печорские иконы рассказывают о вере и мастерстве устьцилёмов. На своей родине они не менее, чем их великие образцы, достойны сбережения, сохранения (хотя бы в виде фотографий) и внимательного изучения.
- Спасибо, Андрей Васильевич, за интересную и поучительную беседу.
- Пользуясь случаем, хочу поблагодарить наших, уже можно сказать, старинных друзей-устьцилёмов, помогающих нам в поиске икон, всех хранителей отеческих образов, открывших для нас свои семейные реликвии. Постараемся и дальше служить им верой и правдой, вместе сохранять наследие предков.
Беседовала Анна Поздеева. |
