История семьи Рейзер уходит корнями в XVIII век, во времена массового переселения немцев в Россию. В 1762 году Екатерина II подписала Манифест, разрешающий иностранцам беспрепятственно селиться на необжитых территориях. Это был дальновидный шаг императрицы, позволявший осваивать свободные земли и увеличить в будущем доходы государства. Она хорошо знала о трудолюбии и хозяйственности европейцев.
Почему же тысячи немцев (понятие «немцы» распространялось на всех иностранцев, так как для нас они были немые и не знали русского языка) стали переселяться с насиженных мест в степи Поволжья? На то были две причины. Первая заключалась в очень выгодных условиях, которые предоставляла переселенцам Екатерина II. Это снабжение колонистов путевыми деньгами, выбор на своё усмотрение мест для поселений, отсутствие запретов на вероисповедание и отправление обрядов, освобождение от налогов и военной службы, возможность брать у государства беспроцентную ссуду на обустройство хозяйства. Вторая причина – в перенаселённости самой Западной Европы, нехватке сельхозугодий, частых войнах и разного рода ограничениях. Переселенцев из германских земель было больше всего.
Трудный и долгий путь пришлось проделывать немецким колонистам, чтобы открыть для себя русскую землю, свою новую Родину. Сначала они добирались по суше, затем на корабле до Петербурга, далее переезжали в Москву, и снова их ожидал водный путь – уже по Волге, и лишь затем дороги колонистов расходились по всему Поволжью.
По рассказам родителей маленький Витя узнавал, что на новом месте предки старались воссоздать свой традиционный жизненный уклад и делали это с присущей им методичностью и обстоятельностью: строили дома, высаживали огороды, обзаводились птицей и скотиной, развивали ремёсла.
Родители мамы Виктора – Эмилии Лоренц – проживали в г. Камышине, её отец владел большим поместьем: имел два дома – большой двухэтажный зимний и летний, мельницу и даже трактор. В 30-е годы прошлого века отдал всё своё нажитое добро властям, но репрессий избежать не смог. Всех подвергли массовой депортации, записав в кулаки. Семью сослали на поселение в разные края: Эмилию с сестрой Ирмой и престарелой матерью Марией-Катариной в Коми, отца в Сибирь, а трёх братьев в Киргизию.
Семью отца – Владимира Юльевича – тоже постигла судьба многих поволжских немцев. Дед Юлий был священником, пострадавшим за веру, осуждён и расстрелян под Царицыном (Волгоград). Мама Эмилия Васильевна Клейншмидт с сыном и дочкой Эмильдой в 1930 году подверглась заключению и отправлена в Усть-Куломский район Коми. Впоследствии бабушка жила с семьёй Рейзер и учила маленького Виктора молитвам и немецкому языку.
Расставание с отчим домом, родными местами лишало людей связи с прошлым, сразу переводило их в разряд бездомных, создавало неуверенность, тревогу за будущее. По воспоминаниям бабушки и мамы, всем дали сутки на сборы, разрешили взять с собой лишь самое необходимое, то, что могли унести, и в августе в вагонах для перевозки скота выслали на Север. Люди по дороге болели, умирали, а хоронить не было возможности, их тела выносили на улицу и оставляли на перроне. Составы с переселенцами шли до Котласа, затем их сажали на баржи и по Вычегде отправляли до села Помоздино, там пожилых и детей расселили к местным жителям на повети и чердаки. А мужчины и женщины пошли пешком в деревню Пузла, что в 75 км. Оттуда ещё 18 км до местечка, где находилась лишь одна охотничья избушка. Здесь и основали посёлок Вежаю. Люди стали рыть землянки под жильё, они были сырые и холодные, а пропитание приходилось добывать самим в лесу, благо, что на дворе стояла осень, и можно было набрать ягод, грибов или добыть дичь. Плохо одетые и полуголодные, сами не знавшие, за что страдают, они начали заготавливать лес, и к ноябрю построили первые бараки на четыре семьи, с железной печью-буржуйкой в центре. Затем им разрешили забрать родных и обосноваться здесь.
Первые три года в спецпоселении жили одни немцы, затем стали привозить белорусов, украинцев, татар и других репрессированных. Мама, а ей было всего 20 лет, трудилась на лесоповале, в лёгкой одежонке, больших кирзовых сапогах, навязав несколько портянок на ноги, часто они просто примерзали к тряпью. Придя домой, отогревала их и наутро вновь на работу. Позднее Эмилия трудилась нянечкой в детском саду. Спецпереселенцы жили дружно, занимались заготовкой леса, выкорчёвывали пни, распахивали и засевали поля, организовали колхоз, построили школу, детский сад и другие объекты. Надеялись вновь вернуться на родину в г. Камышин (республику немцев Поволжья).
В 1932 году Эмилия Лоренц и Владимир Рейзер поженились. В семье родилось семеро детей, две дочери умерли в младенчестве от нехватки пропитания.
Самым тяжёлым для поволжских немцев стал период с 1941 по 1946 годы. Когда началась Великая Отечественная, их всех причислили к врагам народа. И после войны им пришлось долго доказывать свою непричастность к гитлеровской идеологии: это касалось и детей ссыльных, вынужденных терпеть унижения со стороны неосведомлённых граждан, уверенных в том, что их родители были пособниками фашистов. Для местных граждан немецкоговорящие люди, плохо изъяснявшиеся на русском, часто ассоциировались с врагами, пленёнными советскими солдатами. Впрочем, не все были агрессивно настроены к людям, не по своей воле оказавшимся чужими среди своих.
Владимир Юльевич русским владел хорошо, так как учился в Волгограде на проповедника. Ему предложили преподавать русский и немецкий языки в п. Вежаю, но затем сняли с должности учителя. Не имел права враг народа учить советских детей, но дали управлять колхозом. Затем, пройдя специальные курсы, он продолжил учительствовать. Также отец хорошо играл на органе, гармони, фортепьяно, скрипке, организовывал художественную самодеятельность для школьников. Виктор, глядя на отца, тоже обучился игре на гармони.
На восстановление исторической справедливости понадобилось много времени не только на бытовом, но и на политическом уровне. Так, строгий режим принудительных поселений для поволжских немцев был отменён в 1955 году, а спустя почти девять лет специальным указом Президиума Верховного Совета СССР они были реабилитированы, хотя полностью все ограничения и запреты по выбору места жительства были сняты только в 1972-м. Семья Рейзер до 1961 года жила в п. Вежаю, потом родители перебрались в Нижнее Ярашью.
Восемь классов Виктор закончил в с. Скородум, а 9-10-е уже в с. Пожег, школьники жили в интернате в летних половинах старых домов у местного населения. После школы Виктор поступил в Сыктывкарский институт на физико-математический факультет, учиться помогали брат и сёстры. Но средств не хватало, и он перевёлся на заочное отделение. Брат Владимир жил в Замежной и юноша, однажды посетив Пижемские места, которые полюбились ему, решил обосноваться здесь же, устроился учителем в восьмилетнюю школу, помогал строить дом брату. Понравились люди, дружелюбные и приветливые.
Позднее встретил свою судьбу – устьцилёмку Татьяну Александровну Семёнову, работавшую в сельпо, молодые поженились. Первое время снимали квартиру, затем построили свой большой просторный дом. Вырастили Рейзеры двух сыновей, дали им высшее образование. Алексей проживает в Замежной и продолжает дело отца, есть две взрослые дочери и сын. Сергей – в Сыктывкаре, женат, имеет сына и двух дочерей, трудится инженером в дорожной фирме. Супруги Рейзер в текущем году отметят золотой юбилей совместной жизни. Живут душа в душу, радуются подрастающим внукам и одному правнуку.
С внучкой Викторией.
Стаж педагогической деятельности Виктора Владимировича более 35 лет, пять из них он возглавлял Пижемскую школу. Будучи директором, организовал производственное обучение: своими силами построили гараж, мастерские, совхоз выделил для будущих трактористов трактор. Позднее Виктор Владимирович перешёл на должность учителя черчения и трудового обучения. Выйдя на пенсию, стал заниматься резьбой по дереву, много лет трудился педагогом дополнительного образования в филиале Детского центра «Гудвин», делал замечательные деревянные изделия, изготавливал и расписывал с ребятами пижемские ложки. До сих пор увлекается этим ремеслом. Многие воспитанники с удовольствием вспоминают своего наставника.
Виктор Владимирович заядлый рыбак и охотник, увлечён подлёдным ловом рыбы. Любит проводить время с супругой в лесу: собирать грибы и ягоды, помогает ей по хозяйству. Сетует мужчина: «В лесу дичи практически не осталось, раньше и рябчики, и косачи, и глухари, и зайцы не давали проходу, а сейчас пусто, и рыбы в реке уже совсем мало, всему виной экология. Раньше о фитофторе не слыхали, а сейчас, как дожди прошли, картофель подвергается этой болезни. Внукам и правнукам уже и не достанется ничего. Обидно, что так безжалостно гибнет природа. Пижма стала родным и самым дорогим местом для меня. Конечно, вспоминаю малую родину – п. Вежаю, но здесь уже всё самое близкое сердцу». Его супруга Татьяна Александровна говорит: «Виктор – мой надёжный тыл и защита, на него в любой ситуации можно положиться. Он увлечённый и творческий, человек слова и дела. Любит трудиться, дома и во дворе всё сделано его умелыми руками».
Помнит Виктор Владимирович традиции, которые родители сохранили и передавали своим детям. Например, на Пасху у немцев существовал забавный обычай класть подарки в искусственные гнёзда – считалось, что их приносит «пасхальный заяц». Накануне главного весеннего праздника взрослые прятали от детей в гнёзда печенье, конфеты, крашеные яйца, а затем пели в честь «пасхального зайца» песни, скатывали крашеные яйца с горки – чьё окажется дальше, тот и победил. На Рождество, как и во многих странах, принято было ходить по соседям, рассказывать стихи и петь песни, а за это получить сладости и денежку. Запомнились постные сладкие супы из ягод. В доме часто пекли пироги и готовили галушки, редкое застолье обходилось без традиционного открытого пирога с плодово-ягодной начинкой.
Живы ещё две сестры и брат Виктора Владимировича, младшая – Эрна забрала родителей к себе в с. Чухонастовку Камышинского района Волгоградской области. Мама плакала, не хотела уезжать, уже привыкла к Северу и его жизненным устоям, на своей малой родине они и закончили земной путь. Там же жила сестра Эльвира. Эрика после распада Союза уехала в Германию, брат, проживавший в Замежной, в 2020 году перебрался с женой к дочери в Подмосковье.
Жизнь Эмилии и Владимира Рейзер – родителей героя статьи – трудная и полная несправедливостей, является образцом стойкости и веры в добро. Пережившие все тяготы и унижения, они долгие годы не любили говорить о своём прошлом. А если и вспоминали, то старались не осуждать, а принимали это как неизбежность. Здесь по ходу их нелёгкой жизни проявились те национальные черты, которые помогли им выстоять и не утратить своего достоинства. На примере российских немцев можно утверждать, что суровые испытания 30-х годов прошли через несколько поколений – старшее (жертвы), их дети (малолетние жертвы), внуки и правнуки, как носители исторической памяти. В томе 10, ч. 1 и 2 Мартиролога «Покаяние» имеются сведения о семье Рейзер.
После реабилитации репрессированные и их семьи получают определённые льготы от государства. Но разве этим можно компенсировать и затмить человеческую память?
Анна Поздеева.
Фото из личного архива В. В. Рейзера |
