«Родился я в 1937 году в деревне Верховской. Когда началась война, мне было всего четыре года. Отца, Фёдора Артемьевича, призвали на фронт, а мать отправили работать на лесоучасток Низёвая, на складирование леса в штабеля. Там работало много людей. Были и украинцы, и немцы. Мать (уже после окончания войны) хорошо о них вспоминала.
Я остался жить в Верховской с дедушкой и бабушкой по отцовской линии. Когда стало невыносимо переносить голод, мать забрала меня к себе. Она была стахановкой и продуктами была обеспечена получше, но очень уж была строгая. Видать, сказывались тяжёлый труд и большая ответственность, на мне срывала свою усталость. А мне, как и любому ребёнку, хотелось пошалить. Обычно такие шалости заканчивались поркой. К примеру, я не хотел ходить с женщинами в баню. Пока мать меня туда дотащит, весь веник об меня обломает, так я упирался.
Днём смотреть за мной было некому, я был предоставлен сам себе. Однажды решил покататься с берега на речку и угодил в прорубь. Одна девочка это увидела и позвала людей на помощь. Но когда они прибежали, я уже сам выбрался на лёд. Мать так меня напарила в бане, что я даже не заболел. Бабушка, узнав от женщин, как мне живётся, пешком пришла в Барашки и забрала меня к себе. До Васиной избы подвезли на катере, а дальше мы – старый и малый – пешком пошли до Верховской.
У бабушки жилось спокойно, никто не обижал. Но от постоянного недоедания я стал слабеть. Пришлось матери опять увезти меня к себе в Барашки. Она уже служила в охране. Там была тюрьма, в которой сидели люди за воровство и прогулы. Когда открыли детский сад, я стал туда ходить. Я помню, как однажды сел на мель пароход «Советская Республика». Команда сошла на берег, а песок с одной стороны судна размыло, и оно накренилось. Потом пароход так и звали – «Кособокий».
Трудная жизнь была в Барашках. Я видел, как женщины ловили неводом рыбу. Восемь шли по берегу и столько же плыли на лодке, усиленно работая вёслами. А сколько леса плавили! Плоты длинные, их до Нарьян-Мара тянул буксирный пароход. Работали в Барашках, в основном, женщины, много их было! Придут в барак уставшие и плачут. А через некоторое время на танцы собираются. Балалайка играет, кто поёт, кто плачет.
Я запомнил, как громко и тревожно гудели напротив каждой деревни пароходы, когда они везли на войну людей. И хотя оттуда слышались песни, ещё долго на сердце у всех нас было тревожно. Слёз в то время было пролито очень много! Часто приходили похоронки, от них становилось невыносимо на душе. Я надеялся, что мой отец вернётся и мы хорошо заживём. Мы с матерью тогда жили в трёхквартирном доме. Соседями были вдовы с детьми. Но и к нам пришла страшная похоронка, отец погиб. Я долго ревел навзрыд. Ночью меня мучили кошмары, такие, что будил соседей. Мать меня за это наказывала, говорила, что людям надо выспаться.
Старшие дети тоже ходили на работу. Помню, жил у нас офицер, он учил ребят стрелять и бросать гранаты. Он был очень жестокий. За небольшую провинность, которую и совершил-то не я, избил меня до полусмерти. Когда я потерял сознание, он испугался и стал приводить меня в чувство. После этого случая бабушка опять забрала меня, и мы весь путь до Верховской прошли пешком.
С пяти лет я стал работать на сенокосе: возил кучи на участке Яранский мег. Ездить приходилось много. На лошади держался ещё плохо. Вместо седла мне дали мешок с сеном, в пути он сразу упал, так и ездил без ничего. Плакал, но ехал. На лошадь научился забираться через поводья. Наступлю на повод, лошадь голову наклонит, а я по её шее заберусь на спину.
В третий раз меня мать забрала к себе уже вместе с бабушкой и дедушкой. Когда построили бараки, комната освободилась. Деду уже исполнилось 70 лет. Он делал лопаты, мётла, топорища. На лесоучастке были уже построены школа, детский сад, пекарня, магазин. Деду невыносимо было жить вдали от родного дома и он уехал. Через некоторое время и бабушка засобиралась со мной в деревню. Мать попросила команду катера, чтобы нас довезли до Васиной избы, расплатилась с ними хлебом и спиртом. В пути речники выпили всё спиртное и забыли нас высадить. Возили по Печоре туда-сюда. Бабушка попросила выпустить нас на берег напротив устья Нерицы. Оттуда мы пешком пошли домой. Девять километров шли до Нерицы, а оттуда через деревню Ильинку до Черногорской (бабушка там раньше жила, поэтому знала все дороги) напрямую повела меня через брод в Чуркинскую, затем в Степановскую, Скитскую, и, наконец, в Верховскую.
Жить в деревне стало немного легче. В колхозе стали давать по половине литра обрата на человека (на нас троих – полтора литра). Бабушка пекла солому. Однажды я чуть не умер, намешал обрат с соломой и у меня случился запор прямой кишки. Так исхудал, что остались кожа да кости. В школу пошёл, все дети надо мной постоянно смеялись. Матери не было, дед и бабушка стали старые, болели и не могли за меня заступиться. Вскоре бабушка умерла.
Закончилась война, мать приехала домой. Стала работать дояркой, вышла замуж и уехала в Степановскую, меня забрала к себе. Я уже учился во втором классе. Уедет за сеном, а меня на замок закроет. Всё для меня там было чужим, а друзей не было, вот я и сбежал к деду.
Год спустя и мать переехала в Верховскую, работала на ферме. Я рос, перешёл в пятый класс, учился в Замежной. На выходные пришёл домой, а когда началась учебная неделя, меня не отпустили в школу. Надо было работать. Так и остался без образования.
Со временем переехал в Черногорскую, женился. Работал в сельском хозяйстве, а перед пенсией – почтальоном. Вместе с женой растил детей, овдовел. Длинную жизнь прожил. До сих пор не могу спокойно вспоминать своё детство. Слишком много довелось перенести горя и выплакать слёз. Я часто думал, как бы я жил, если бы не было войны, если бы живым пришёл с фронта отец? И как сложилась бы жизнь тех женщин и детей, чьи судьбы поломала эта проклятая война?».
Как можно ответить на эти вопросы без слёз и трепета в душе? Мы, потомки тех, кто перенёс на плечах все тяготы военного лихолетья, преклоняем головы перед их великим ратным и трудовым подвигом, великой волей к победе и терпением. Пусть сейчас живут, не испытывая горестей и нужды.
Такие рассказы нам полезно выслушивать, чтобы знать, какой ценой достался мир, в котором мы сейчас живём. В память о наших дедах и прадедах, бабушках и прабабушках мы не должны допустить, чтобы над нами снова кружилось чёрное вороньё. Надо укреплять обороноспособность, экономику страны и благосостояние народа, работать на земле, пахать, сеять, возрождать сельское хозяйство, любить свою Родину.
Ирина Васильевна Газизова,
д. Черногорская. |
