От нарядной печушки-теплушки в избе светло-светло стало. Матушка пирогов пышных с гору напекла, соседей добрых созвала. Гости дивной печкой восхищались, пирогами угощались, добрую славу в своих устах да по широкой округе уж носили-носили.
Прошло три дня. Воротился Сан Саныч в красивый Пушкин-град. В лунную ночь приснились ему былицы-небылицы. Их трудно представить, ещё сложнее рассказать, лучше описать. Будто бы средь бела дня слепит он домашний зверинец. Так оно по-чудесному и случилось. В одночасье ожили всевозможные звери, птицы, утки-пеструшки на радость мастеру «золотые руки», себе да людям. Каждый с багрянцем на щеках да со своими повадками. Всё шло своим чередом.
Но однажды на зверином дворе произошла неслыханная ссора, о которой хочется скорее забыть-позабыть. Вдруг как из-под земли появился Сан Саныч. «Всем явиться на ковёр», – не на шутку рассердившись, скомандовал он. Звери, птицы, утки-пеструшки вмиг по своим углам разбежались. Второпях кто шёрстку причесал, иной перья расправил, другой грудку пригладил, третий хвост распушил, последние клювы натёрли. В назначенный час все молчаливо выстроились на ковре. Упрямый зубр и тот сподобился прийти. Мастер «золотые руки» оглядел питомцев и подметил про себя: «Лапы помыть и не подумали». Зверьё моё, строптивое, – обратился он, – Будем объясняться-разбираться: кто виноват в публичной ссоре. Может быть, вину сами признаете?». И тут началось такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать: каждый себя выгораживал… «Довольно!», – прервал многоголосицу Сан Саныч. Голос его непривычно звенел. «Охотно верю, – согласился он и по-отцовски вынес строгое решение: – Виноваты все!». Звери, птицы, утки-пеструшки, не глядя друг на друга, тут же попытались незаметно исчезнуть с глаз долой. Ленивый бегемот, недовольно сопя, переступал с лапы на лапу. Рыжая по-лисьи в клубок свернулась, словно и нет её, да под стул перевернулась. Самодовольный бык неловко сгорбился и попятился. Слонёнок-ребёнок нахмурился, хоботком укрылся. Дерзкая обезьяна в пол глаза опустила и бойко отскочила. Неприступная медведица вовсе спиной повернулась и стала отступать, голыми пятками сверкать. Тогда Сан Саныч отчётливо, вразумительно произнёс: «В глаза мне смотрите. – Его голос вновь зазвенел. – Питомцы мои, я вас родил, повадками одарил. Здесь не дикий мир, а общество. И жить мы будем по его законам». Сан Саныч пристально посмотрел каждому в глаза и добавил: «Фазан, ты редкая птица. Тебя это тоже касается». Затем бросил взгляд в сторону притаившейся дичи и спросил: «Глухарь, ты меня слышал?». И вновь скомандовал: «Айда, лапы мыть!». У зверей, птиц, уток-пеструшек перехватило дыхание. Наконец, они тяжело выдохнули и, осознав сказанное, стремительно исчезли с глаз долой.
Скорёхонько питомцы снова выстроились на ковре. Их лапы белели, серели, бурели… В руках мастер «золотые руки» держал длинную ворсистую кисть, рядом стояла ванна с разноцветной глазурью. Сан Саныч объявил: «Для поддержания высоких отношений друг с другом надобно пройти процедуру – ин-но-ва-ци-он-ную, чтобы красоту навести». Поджав хвосты, питомцы безмолвно подходили к нему. Иначе и быть не могло. Они зарубили себе на носу: «С Сан Санычем спорить – себе дороже». Правда, у некоторых питомцев всё-таки стон в груди невольно переходил в едва заметное, тонкое подвывание. Боками беспокойно они шевелили, лапами упирались, коготки то и дело выпускали. Но покорились. Между тем мастер «золотые руки» аккуратно, по-художественному покрывал радужной поливой с солнечным отливом лапы у зверей, птиц, уток-пеструшек да ненавязчиво приговаривал: «Терпенье и труд всё перетрут».
Лишь влюблённая парочка в уголке приголубилась. Но и про них Сан Саныч не забыл. Прижавшись друг к другу и сомкнув глазки, голубь с голубкой плюхнулись в глазуревую ванну. Поджав лапки, они несколько раз подпрыгнули в ней и, потряхивая ими, выпорхнули из глазури как угорелые. Лихорадочно обнявшись, голубь с голубкой упали на пол, подняв к верху лапки.
Мудрую сказку слушали вы, послушали, а слова заветные на память узелками вязали-вязали и связали: «В мире жить да не тужить».
Свадьба голубиная пела, играла да грустных зверей, птиц, уток-пеструшек радовала-удивляла. Я всё наблюдала – сказку другую сочиняла.
Валентина Семёнова,
г. Санкт-Петербург (уроженка с. Замежная). |
