Приветствую Вас Гость!
Пятница, 29.03.2024, 12:30
Главная | Регистрация | Вход | RSS
КР

МВД предупреждает!

Группа в VK

Статистика


Онлайн всего: 3
Гостей: 3
Пользователей: 0

Вход на сайт

Поддержка бизнеса

Поиск

Дежурный репортёр

Поддержим бойцов!

Каталог статей

Главная » Статьи » Культура

«Горсть осенних стихов с моего голубого стола…»

Мается, скрывается….
Зачем ищу?
Пусть в грехах покается – 
Я отпущу.
Уведу хорошего
На край села.
Скажет мне: «Ну что же,
Твоя взяла».
Лебеду тугую
Сомнёт в горсти,
Скажет мне: «Другую
Люблю. Прости».
Закричу, смолчу ли,
Коль хватит сил.
Что ж так мучил?
Не говорил?
Не пруток берёзовый,
Не сломлюсь,
До земли хорошему
Поклонюсь.
Выдохну, как выплачу:
«Твоя взяла!»
И обрежу ниточку
О край села.

С этого стихотворения в школьные годы началось моё знакомство с творчеством поэта Лидии Тепловой. Стихотворение было опубликовано в литературном клубе «Родник» на страницах районной газеты Усть-Цилемского района «Красная Печора» в начале 80-х годов прошлого столетия. (Господи, удивление берёт при понимании, что прошлое столетие да и тысячелетие касается тебя самой непосредственно! На пересечении каких временных переходов выдалось и посчастливилось жить!). 
В 1982-м, когда училась на филологическом факультете Коми государственного пединститута, на одном из занятий нас, студентов, попросили прочитать стихи поэтов республики. Я прочитала «Уведу хорошего». Аудитория замерла. Потом преподаватель спросила: «Кто автор?». Я ответила: «Лидия Теплова». Преподаватель покачала головой: «Я не знаю такого поэта». «Но она есть! Это её стихи!» – утверждала я. Мне и в голову не приходило, что такого поэта может не быть. Абы кто такие стихи не напишет – поэт и точка! Другое дело, что Лидия Теплова только-только начала публиковать своё творчество, а старт публикаций начался с «Красной Печоры» и в республике ещё не знали имени такого удивительного поэта.
Потом были «Коля – дроля мой кудрявый», «Ночью возле печки», «Что ж ты мне, Печора-мать-река, не нашла по сердцу жениха» и многое другое.
В морозном декабре 1989 года я переступила порог редакции «Красной Печоры» в качестве корреспондента. Рабочее место мне выделили рядом с Виктором Ивановичем Осташовым, который в ту пору был ответственным секретарём газеты. Виктор Иванович курил ленинградский «Беломорканал», папиросу за папиросой. Сизый сигаретный дым практически не выветривался из кабинета. Но я считаю это время благословенным, потому что в этом кабинете я услышала от Виктора Ивановича множество баек про жителей района, про жизнь редакции и о многом другом. Люди разных профессий приходили к Виктору Ивановичу, и он считал своим долгом познакомить меня с ними. Так состоялись встречи с Олегом Акимовичем Чупровым, Владимиром Ивановичем Чупровым, Александром Константиновичем Журавлёвым, Сергеем Васильевичем Журавлёвым.
Однажды летом, вернувшись с редакционного задания, вошла в кабинет. Виктор Иванович с досадой сказал: «Где ты ходишь? Лидия Теплова была, только что ушла. Она сегодня уезжает, беги – может, ещё застанешь…». Я помчалась. Догнала её на улице возле столовой. Познакомились. Это была десятиминутная встреча, но пока жива, буду помнить эти минуты. Она ехала из родной Медвежки в Сокол. В глазах – и вдохновение, и грусть. Заговорила о том, что в Медвежке пошли рифмы. Её рука взметнулась над облаком пушистых волос, и пальцы затрепетали, как крылья бабочки: «Они (рифмы – прим. автора), как ниточки, тянутся ко мне отовсюду, но я их пока отгоняю. Потом, всё потом…». И улыбнулась. Затем сказала: «Если пишется – пиши».
Эти десять минут вместили немного, но многое, в том числе и задел наперёд. Эти десять минут были первой и единственной встречей с Лидией Тепловой. А потом были выпуски «Родника», которые готовил Виктор Иванович. Никогда не забуду его глаза, когда он доставал Лидины стихи из почтового конверта. Читал, перечитывал, откладывал и вновь возвращался к листам… Особенно запомнилось, как Виктор Иванович готовил подборку её стихов, которую назвал «На развалинах храма» – в одном из стихотворений Лида написала: «О, нет, не ведите меня на развалины храма». Всю подборку он выстроил так, как будто это одно единое целое произведение, состоящее из разных частей. Виктор Иванович поместил в публикацию иллюстрацию фрагмента иконы XI – начала XII веков Владимирской Богоматери. И стихи «Лампадка у иконы Богоматери»… И казалось, что взгляд Богоматери Владимирской отражает душу Лиды, а Лида воплотила в стихах взгляд Богоматери… 
Лампадка у иконы Богоматери,
И тихий дом, где под защитой стен
Спокойно спят лихие обыватели,
Уставшие от лиха перемен.
А завтра снова топот ярой конницы,
И звон клинков и громкое «ура!».
И разве лишь дурак какой поклонится
Святым глазам, заплаканным с утра.
А завтра к полудню погода сменится,
Давленье снова будет возрастать.
И разве лишь дурак какой повесится
От высшей невозможности принять
Своей душою новые деяния –
В огнях реклам и пустоте речей,
Ведь тащат гордых нас за подаянием
Аж за рубеж – под звон чужих ключей.
Спит тихий дом. Ему во сне не стонется.
Но я-то вижу, мне-то не до сна – 
Лампадку у иконы Богородицы
И Богородицу с лампадкой – у окна.

В марте 1994 года не стало Виктора Ивановича. Ему было 53 года. Уже после его смерти на его имя пришло письмо от Лиды, которое передали мне. На тот момент я занималась «Родником». 
«Здравствуйте, Виктор Иванович!
Очень давно Вам не писала. Целый год болела, три раза лежала в больнице. Всё нервы, леший бы их побрал.
Стихи не пишутся. Посылаю сказку для детей. Но есть одна очень радостная новость: в конце января – начале февраля выйдет наконец-то моя книжка «Крик в ночи».
Я лежала в больнице, вёрстку не видела. Так что вся моя работа свалилась на заботливые плечи          О. Фокиной. Если будет много правки – особенно в «Проталинах» – я не выдержу.
Вот пока и все новости.
Пишите, не болейте. 
С уважением Лида». 
(Прим. автора: здесь и далее я сохраняю тексты писем Лиды в неизменном виде, без каких-либо исправлений).
 Много раз перечитывала я это письмо, но так и не решилась написать Лиде о смерти Виктора Ивановича. Лида написала сама. Мне.
«Здравствуйте, Ирина!
Только летом, когда приехала сестра, узнала о смерти Виктора Ивановича. Велика потеря, велико горе. Хороший друг был у меня, но вот его не стало, а вместе с его уходом прервалась и связь с «Красной Печорой». Он очень ждал мою книжку, не дождался. Книжка вышла, но у меня всего один экземпляр, поэтому Вам послать пока нечего. Посылаю статью редактора «Сокольской правды»          С. Сиземского. Он очень подробно рассказывает о содержании книжки, к сожалению, видимо не хватило уже сил и слов, не касается поэмы, а поэма об Усть-Цильме.
И ещё у меня к Вам просьба: пожалуйста, найдите уже опубликованную мою сказку о лягушках и пришлите мне экземпляр газеты. Вот и всё.
Здоровья и счастья Вам. Лида».
Статья С. Сиземского стала основой очередного выпуска «Родника». А письмо Лиды положило начало нашей переписке. В следующем письме она писала:
«Здравствуй, Ирина!
Получила письмо, газеты, альбомы. За всё большое спасибо. Посылаю несколько книжек: раздари кому-нибудь. Сказку мне друзья сделали на день рождения, всего 60 экз. Собрала документы для поступления в Союз писателей. Стихи пока не пишу, я вся изболелась нервами. Лечат, лечат, а толку нет. Большим несчастьем считаю для себя уезд с родины. Сокол город хороший, но в Медвежке лучше.
Книг «Крик в ночи» у меня много – 300 экз. Часть раздарю, часть перешлю в Медвежку, Новый Бор. Вот так и живу.
Очень жалею Виктора Ивановича. Твои стихи мне понравились, я ведь тоже с малого начинала.
Всего тебе доброго в жизни! Пиши, не мечись.
До свидания. Лида».
Когда я получила «Крик в ночи» хотелось кричать от радости – я держала в руках великую драгоценность – стихи Лиды, в которые она вложила свою необыкновенную душу. 
В феврале 1995 года Лида написала, что её приняли в Союз писателей России. И снова появился выпуск «Родника», посвящённый творчеству Лидии Тепловой. И сейчас я не смогу передать свои чувства и эмоции лучше, чем написала тогда. И потому приведу свою собственную статью того времени под названием «Приняли в Союз писателей», опубликованную в номере от 25 февраля 1995 года (№24).
«Слава Богу, свершилось!
Сокольскую устьцилёмку, талантливую поэтессу, не раз радовавшую нас своими стихами, приняли в Союз писателей России! Это должно было произойти давно, но так уж случилось, что первая книга «Крик в ночи» стала поздним и долгожданным ребёнком Лидии Тепловой. И всё-таки признание к ней пришло.
Как часто бывало так, что известность к творческой личности приходила тогда, когда человека уже не было рядом с нами.
К счастью, такая участь обошла Лидию Теплову стороной, и мы искренне рады за неё и счастливы, что можем поздравить её с этим событием!
Богата земля печорская талантами. Вот и муза Лидии Тепловой здесь взяла своё начало.
Приятно, что именно на страницах «Красной Печоры» появились первые стихи медвежской поэтессы. Бережно, по крупицам, по зернышку собирал и хранил россыпи Лидиных стихов Виктор Иванович Осташов. Надо было видеть лицо этого человека, когда он получал письма и стихи Лидии Тепловой! Тихим и ясным светом зажигались его глаза, и он с великим удовольствием макетировал очередной выпуск «Родника» с её стихами.
Жаль, что не пришлось ему узнать радостную весть о выходе в свет книги Лидии Тепловой.
Я не умею писать рецензии, и не смогу сказать о творчестве Лидии Михайловны так, как это сделал бы Виктор Иванович, но разве можно умолчать о тех чувствах, которые рождаются в душе благодаря стихам Лидии. Вы только вслушайтесь:
На веретии, на берёзовой, 
В человеческий рост трава,
Ходит мамка моя в кофте розовой,
Не закатаны рукава.
Повязавшись платком туго-натуго,
Ворошит кошенину в валках.
Ох, и мамка моя, точно радуга,
Вся запуталась в облаках.
Зелены облака и в безветрии
Шелестит в них трава, поёт,
Гнётся мамка моя на веретии,
Мамка радуга, счастье моё
.
Вот оно своё, родное, такое близкое и щемящее. И вторит ему журчащим ручейком поэма «Три проталинки»:
Избёнка у ручья, -
Мала ягодинина,
Была ничья,
Стала Акулинина.

Сравнение-то какое – мала ягодинина – очень точное и певучее. И в образе Акулины жизнь деревенской бабы, прожившей свой век в трудах и заботах, оставшейся на старости лет одинокой:
Акулина – сирота горька:
Отец – небо да лес;
Мать – река.
С пяти лет – очеп вжих, вжих – 
Нянчила ребятёнков чужих.
Сама мала, 
Голова бела,
Корки черные грызла,
На печи спала.
Хозяин рыбак – 
Дураком-дурак:
Чуть замешкалась где,
Побьет.
Бо-о-о-льно так!
Очеп вжих, вжих – 
Нянчилась ребятёнков чужих.

И вся её поэма правдивое, без прикрас, отражение деревенской жизни.
Читали мы поэму вместе с моей мамой. Она человек пожилой, всю жизнь здесь проживший и знающий традиции и обычаи тутошней жизни. Читали мы поэму, а на мамином лице то улыбка заиграет, то слеза по щеке сбежит – о-ё-ёй! Что тут ещё говорить!
Листаю и перелистываю страницы Лидиной книги, читаю и перечитываю её стихи:
Дерево без родины да без корней – 
Колодина;
Человек от родины оторванный – 
Уродина:
Сердце тут, 
А тело там,
Как-но жить напополам?

Ох, какие слова, сколько в них горести, боли и огромной правды, от которой никуда не убежать, никуда не скрыться. И щемит болью сердце, и гулко отзывается эта боль в душе.
И становится всё понятнее Лидина тоска по родине. И так и хочется сказать ей по усть-цилёмски: «Чейно ты, божона, ек-то убиваешься? Полно, давай, полно. Жизнь-то впереди, всё ещё сбудется».
И хочется, чтобы услышала она там, в далёком Соколе, что не гостья она у себя на родине. Такую поэму гостья не написала бы.
И жаль, ох, как жаль, что книгу её здесь, в Усть-Цильме, приобрести невозможно. Всё там, в Соколе, а тут в продаже нету. Но хочется верить, что светлое журчание Лидиной поэзии добежит до Печоры-матушки и обожгут сердце сладкой болью слова:
Избёнка у ручья – 
Мала ягодинина…»

Просьбу Лиды я так и не выполнила и те первые экземпляры её книг никому не подарила. Я их продала, а вырученные деньги отправила Лиде, потому что знала, что она испытывает материальные трудности. Теперь уже не помню, кому продавала книги, но запомнила, что деньги отправила просто в почтовом конверте. И Лида их получила! Сейчас такой номер не прошёл бы. Потом я так уже не рисковала – отправляла почтовыми переводами.
В июле 95-го получила от Лиды новые стихи – и снова выпуск «Родника».
У берёзоньки листья розовы,
А у ивушки – голубы,
И под каждым листом берёзовым
Подосиновые грибы.
Я иду по лесу цветистому.
Рядом леший бредёт седой.
То осыплет охапкой лиственною,
То окатит холодной водой.
Мы друзья с ним, друзья хорошие,
Он меня по болотам кружил,
То показывал жёлтый морошечник,
То на тропку домой выводил.
Голубичники мне показывал,
И брусничники, а порой
Мне такие сказки рассказывал! –
Хоть записывай их и пой!
Всё берёзоньки, всё овражины,
Всё-то ягоды, да грибы,
Но колотят, колотят вражины
Для российских лесов гробы.
Мне-то что: я уже привычная
Лить над каждым пеньком слезу.
Жалко лешего горемычного.
Я его в свой сад увезу.

Это стихотворение из подборки Лиды поразило! Господи! Это ж какую душу надо иметь, чтобы лешего-то жалеть!?
В этом же выпуске «Родника» «Красная Печора» дала рекламное объявление о продаже книги «Крик в ночи» – часть тиража Лида прислала, который мне удалось пристроить в магазин «Мечта». Вырученные деньги отправляла Лиде.
В сентябре 95-го я уехала из Усть-Цильмы. Все Лидины книги забрала с собой. В ухтинском отделении «Русь Печорская» тогда председательствовал детский поэт А. К. Журавлёв. Он-то и предложил принести «Крик в ночи» на заседание «Руси Печорской», где земляки-усть-цилёма раскупили всё, что я принесла на встречу.
Из письма Лиды:
«Здравствуй, Ирина!
Сегодня получила твой перевод на 250 тысяч. Спасибо, а то я тут от стыда сгораю, что мою книжку на Печоре не раскупают. Видимо, людям не до стихов, впрочем как и мне. Я что-то совсем расхворалась. Живу больше у мамы, чем дома. Как бы снова в больницу не загреметь, нервы совсем никудышные.
Наконец-то мне привезли из Вологды писательское удостоверение. Зимой вышли два коллективных сборника (один даже в Германии), куда вошли и мои стихи.
Вот так потихоньку и идёт жизнь. Недавно схоронили отца, горя в нашей семье много. Мама тоже сильно болеет. Её бедное сердце взяло на себя все болезни, а сейчас она очень тоскует по отцу.
А как ты поживаешь? Как дочка? Где работаешь?
И ещё раз спасибо за перевод. Пиши! Буда рада.
Лида».
Потом я познакомилась с редактором ухтинского городского радио Евгенией Ивановной Нестеровой – стихи Лиды зазвучали по радио. Благодаря знакомству с земляками в Ухте однажды провела целый урок по творчеству Лиды в местном училище. 
В какой-то момент я обнаружила, что Лидиных книг у меня осталось совсем мало. И поняла, что их надо купить себе на подарки для тех, кто ценит и понимает поэзию, – так и сделала: оставила у себя книги, а Лиде отправила деньги. Сегодня у меня есть два экземпляра – один с дарственной надписью Лиды. Все остальные раздарила.
Из последнего письма Лиды:
«Здравствуй, Ирочка!
Получила твоё письмо и деньги. Больше спасибо, только напиши – сколько я должна тебе за перевод. У вас ведь там расценки другие.
Очень рада, что ты провела урок по моим стихам. Здесь, в Соколе, тоже часто приглашают на уроки, оформляют альбомы. У меня уже и фотографий нет: все выпросили.
Из Москвы пришло подтверждение о приёме в Союз писателей. Оформляют документы, да ещё и выплачивать будут по 100 тысяч ежемесячно.
Мою «Крик в ночи» книголюбы области признали «Лучшей книгой года», дали премию и шикарный диплом. Всё мне радость. А вообще жизнь очень безрадостная. Жалко страну, жалко людей – обманутых и обокраденных и материально, и духовно. Стихи не идут.
Вот, пожалуй, и всё.
Пиши, большое спасибо за всё, что ты для меня сделала. Лида».
Эта жалость и любовь до боли и слёз ко всем и всему протянется у Лиды через всю жизнь и всё творчество. С огромной любовью написана поэма «Три проталинки», с огромным накалом чувств «Глухарь», с огромной болью «Дед Пашка» и «Баллада о школьном мерине». Очень точно сказала Лида о своём состоянии в стихотворении «Ночной звонок».
Невесёлая память опять
Поднимает событья и даты.
Невесёлая ночь снова
Липнет к простуженным окнам.
Что за радость душе – 
Бесконечно себя виноватить,
Так себя изводить,
Словно нету занятья иного.
Чередою идут
Пред глазами знакомые лица,
Позабытые мной
В отраженьи холодных зеркал.
Нету лика средь них,
На который бы мне помолиться,
Нет ладони, которую бы задержал,
Не боясь, что ударит,
Откажет в добре и участьи,
Не боясь, что засунет
В карман, отвернувшись, гроши.
Все-то люди кругом,
Осторожные в собственном счастье,
Проходящие мимо 
Больной, одинокой души.
А в соседних домах
Кто-то выключил свет и закрылся
На замки и запоры,
И спрятал подальше ключи.
Светлый ангел надежды
На краешек сна опустился.
Невесёлая ночь,
Отойди от окна, помолчи.
Дай увидеть,
Как месяц рождается новый,
Дай услышать,
Как крадучись тащится век,
Дай понять,
Почему же до крышки сосновой
Неуютно и грустно
Живёт на земле человек.
Светлый ангел надежды,
Опора моя и отрада,
Осенивший крестом,
Одаривший пером со крыла,
Загляни в дом напротив,
Отдай тем, кто близко, кто рядом,
Горсть осенних стихов
С моего голубого стола.
Может кто-то из них,
Виноватясь и сожалея,
Телефонную трубку
В ладонях сожмёт докрасна.
Пусть не мне позвонят, 
Но кому-то ведь станет теплее
От негромкого: «Здравствуй!
Я знал, что тебе не до сна».

Осенью 2014 года сестра Лиды Ангелина сообщила мне печальную весть – не стало на земле поэта Лидии Тепловой. Так уж получилось, что именно осенью Лида появилась на свет божий и именно осенью ушла в мир иной. Её душа – «светлый ангел надежды» – взлетела в поднебесье и оставила нам «горсть осенних стихов»… 
Ирина Кутепова.

Категория: Культура | Добавил: marsemjina1980 (11.12.2018)
Просмотров: 889 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]